Спешу предупредить любопытствующих: Ни орального, ни анального секса не случилось, но зато был такой классический секс, - что вполне достойно знАчимого места в моей памяти!
И про это очень много буквов….
***
«Гудит как улей родной завод…
А мне-то, х..ли? – Е…ись он в рот!» (Стихоплётство от рабочего класса).

На момент нашего знакомства с Натальей, у неё уже было двое детей-погодков и, судя по слухам, штук пятнадцать абортов. Репутация у неё была – Мама не горюй!!!
Но, в общем-то, в этой комсомольско-молодёжной бригаде у всех девушек репутация была не лучше. Там царили какие-то, откровенные, раблезианские отношения, от чего я вначале, мягко говоря, обалдел, но быстро привык к этому.
Девушки в бригаде были в основном незамужние, и вели себя весьма вольно, наверняка привыкнув к «кобелизму» мужской половины бригады, но всё же, при этом мечтая о замужестве. А парни почти все были женаты официальным, либо гражданским браком.
Не заморачиваясь кодексом  женского единства, бригадные тётки про Наталью судачили, что та не жалеет себя и не отказывает ни кому, не смотря на наличие мужа и детей. Мол, перетрахалась уже со всеми стропальщиками, крановщиками, водителями. И аборты делает, часто сама не зная, от кого на сей раз «залетела». Ойюшкиии! Ох и бедный её муж!!!…
Внешностью мне Наташка понравилась сразу же, как только я её увидел в первый раз.  Была она ладненькая: кругленькая, в нужных местах пышная, но не толстушка. Очень привлекательная и телом и характером, быстрая, громкоголосая, легкая в общении со всеми, улыбчивая, добрая. Вспоминая о ней сейчас, всё время всплывает в мозгу её, не покидающая лицо улыбка, даже когда она с кем-то ругалась. По утрам, в начале смены, народ в бытовке, в основном, появлялся хмурый, не выспавшийся, не разговорчивый, но только не она! Она всем без исключения, была рада и, здороваясь, улыбалась каждому.
А если случилось ей с кем-то поругаться, то  уже через полчаса тот, с кем она только что ругалась, мог подходить к ней с какой-нибудь просьбой или просто разговором. Она была в этом плане очень легкая, не знала долгой обиды и не таила никогда ни на кого злобу.  Случалось, что она, из-за какой-то обиды поплакав, уже через полчаса хохотала над чьей-нибудь шуткой или анекдотом. Еслиб не её, слишком вольная в сексе, блядская натура, то можно было бы считать её юродивой, или не от мира сего. Тут уж как кому нравится.
По возрасту Наташа, примерно года на два младше меня.  Для лучшего представления о ней, следует сказать, что она была и лицом и комплекцией очень похожа на актрису Елену Соловей. Комплекцией, возможно чуть-чуть покруглее знаменитой актрисы, а лицом – просто её точная копия!
Е.Соловей, - один из моих любимых в детстве экранных образов, наряду с такими актрисами, как Ирина Скобцева, Ирина Алфёрова, Евгения Симонова. Этих актрис, я по сей день считаю эталоном женственности и красоты. И не мудрено, что она понравилась мне с первого же дня.
Натаха, кстати, знала о том, что похожа на Елену Соловей. Я в первый же день, после того как меня познакомили с ней, как с крановщицей, с которой мне предстоит постоянно работать, пытаясь выдать комплимент, спросил :
- Знаешь, на кого ты похожа?
- Знаю! На Леночку Соловей!
И звонко засмеялась, увидав моё смущение.
Я пришёл работать на склад  готовой продукции (СГП) Завода Строительных Конструкций Домостроительного комбината, ненадолго, всего на пару месяцев летом, чтоб немного подзаработать в качестве стропальщика. У меня уже был двухлетний сын, и, понятно, денег моей студенческой семье постоянно не хватало.
Моё распускание сопливости к Наташке, вероятно, было заметно, потому что скоро меня и её стали подначивать парни в бригаде, а затем и другие крановщицы. А один из стропальщиков Виктор, как-то шепнул мне:
- Чего ты скромничаешь? Натаха всем даёт!
- Тебе давала? – не дружелюбно нахмурившись, спросил я.
Витю это не смутило:
- Да, говорю ж тебе! С ней только ленивые не спали!
Подначки эти были незамысловатыми и грубыми, как, вероятно, и в любом другом месте, в среде люмпен-пролетариата. Наташка, надо сказать, по всей видимости, давно привыкла к такому юмору, ничуть не смущалась, только так же хамовато отшучивалась, и некоторыми репликами, вроде как даже участвовала в подобных хохмах:
Например, когда я говорил ей, что на площадке стоит, готовая к погрузке машина, и ей надо бы побыстрее подняться на кран:
- А чего это ты так возбудился? Ладно-ладно!!!  Сейчас только трусики сниму и бегом к тебе, дорогОй!
Или:
- Чего сегодня такой невесёлый? Засох совсем! Ой, не из-за меня ли? Да ты только намекни! Я же сразу на развод  подам! И вся твоя буду!
И всё это сопровождалось ржанием, присутствующих при диалоге товарищей по труду.
Мда… Во всякой шутке, есть доля шутки (М.Задорнов).
А я смущался и краснел, потому что у меня еще не было большого опыта общения с женщинами, и  не умел, да и считал неприемлемым для себя, - тупым нахрапом добиваться женщин.
Смущение моё забавляло всех, и ещё больше раззадоривало. Они продолжали упражняться в остроумии.
Нет, я не был посмешищем. Отнюдь! Я даже, в некотором роде, пользовался в бригаде уважением. Просто эти люди так общались между собой. Мне такое общение не нравилось, но надо было становиться «своим» в коллективе, и я тихо привыкал. Только в их примитивных словоблудиях старался не участвовать.
Да ещё, к моему постоянному стыду, отборная нецензурщина, которая постоянно звучала и была нормальным явлением при совершенно обычных разговорах. Вот ведь у меня натура! Матерятся они, а стыдно мне! И грешат выражениями не только мужики. Женщины от них отстают не намного, и иногда матерятся так мерзко, что хочется спрятаться. К этому мне привыкнуть было особенно трудно.
Ну, вот режет мат мне слух, хоть ты тресни! Особенно когда слышу это от представительниц слабого пола. Ну, ничего.  Я потерплю! Я здесь ненадолго…
Возможно, что именно тогда, на этом самом СГП, я решил для себя, что никогда в дальнейшей жизни, не смогу работать в среде рабочего класса. Ибо, привычная для них форма общения, мне была не по нутру.

Работали мы в три смены понедельно.
Как-то раз я шёл на работу в ночную, и мне на встречу попался мужичок, работающий на складе в смене, которую мы меняли.
- Иди домой! Баллы объявили до 9-ти утра, счастливчики хуевы!
«Баллы» - так назывался скольки-то бальный ветер, при котором по технике безопасности запрещается работать подъёмным кранам. Я теперь уже и не помню, по какой шкале измерялось это правило. Отложилось в памяти только: «…порывы ветра не должны превышать 6 (шести) баллов…».  Хвала погоде за иногда случающиеся, неожиданные и притом оплачиваемые выходные!
При мне, баллы объявили не впервые. Это случилось впервые при мне в мою ночную смену.
- А наши? Они на складе? – спросил я, подразумевая свою бригаду.
- Там ещё. Да уж, должно быть, по домам собираются.- всё так же с  злобной завистью ответил он.
Я решил рвануть к своим и действовать уже по распоряжению своего начальства.
- О! Привет Зондер! Мы в арматурный, в баню на всю ночь. Пойдёшь с нами? – увидав меня, спросил Серёга – наш бугор.
Я, сообразив, что намечается какое-то приключение, а дома ничего интересного, кроме сладкого сна под бочком у жены, не предвидится, согласно кивнул, и с надеждой взглянул на свою крановщицу.
- Иду! А кто ещё идет?
- Я, ты, Игорь, Татьяна и Галина.
- Наверное, и я пойду! – стрельнула в меня загоревшимися глазами Наташка. – А чего? Домой не охота!
И все, кроме меня и Натальи, заржали.
- Да кто бы сомневался! Ну, Зондер, держись! Сегодня из тебя настоящего мужчину сделают! – пропела Галина, на что я сделал безразличную мину, а Наталья, подхватив меня под руку, с вызовом парировала:
- Да, ладно вам! Он итак уже давно не девушка! – вроде бы и пошутила она, но как-то с чрезчур смелым намёком.…  Да, и было ли это намёком? Скорее, это было похоже на продолжающиеся  упражнения в остроумии.
Мы вшестером двинулись в арматурный цех, где была сооружена великолепная двухэтажная баня с добротной парной-сауной, и небольшим метра три на четыре бассейном. В последние годы существования СССР, на крупных предприятиях, почти в каждом цеху или подразделении были такие оздоровительные комплексы, и отвечал за их нормальное функционирование кто-нибудь из рабочих, пользующийся авторитетом у руководства. Вот такой, ответственный за баню в арматурном цехе, и дал, по дружбе, ключи от этой бани Серёге, с условием, что мы до 8-ми, а лучше до 7-ми утра покинем заведение, оставив после себя чистоту и порядок.
Меня немного смущало, что на мне надеты обыкновенные трусы, а не плавки. Ведь в бане будут , млин,… женщины!... Компашка для совместного отдыха в бане та ещё! Но Наталья… НаталИ… Натуся… !!!  В её обществе, я был готов потерпеть Галину с Танькой, которых я недолюбливал.
Я шепнул про свои сомнения о нижнем белье Игорю.
- Да, забудь! Я вообще без трусов! – хохотнул он. – У меня полотенце большое. Закроюсь.
- О, блин! А у меня и полотенца нет, я же не знал, что баня намечается! - спохватился я, -  да и хрен с ним! Потом футболкой оботрусь.
- В сауне посидишь, обсохнешь. – для Игоряхи таких проблем, в отличие от меня, не существовало.
Стесняться своих трусов мне не пришлось, потому, как все три женщины были не в купальниках, а в обыкновенном нижнем белье. И, ничтоже сумнящася, я решил вести себя спокойно, и по мере возможности, как будто не впервые в подобной ситуации.
По всему чувствовалось, что этот банный поход у них не первый, и даже не второй раз. И в разговорах было часто слышно: «а помнишь в прошлый раз…», «…а в тот раз, когда Машкин день рожденья справляли…».
Откуда взялось винище портвейное 777(«три топора»), да еще и в количестве 4 бутылок, я сейчас уже не помню, но этот шмурдяк, в чередовании с жаркой сауной, заметно расслабил меня, и вообще, разрядил атмосферу.
То, что Игорь с Танькой и Серёга с Галкой - любовники, я уже давно понял, да они и не скрывали этого. Спустя пару часов, они, уже ничуть не стесняясь, обжимались и целовались, не обращая внимания ни на кого.

Наташка постоянно, не навязчиво и как бы случайно, оказывалась рядом со мной. А я и не возражал, а напротив начал понемногу действовать. Конечно же, я очень хотел её, но плохо представлял себе, как и где бы нам уединиться.
Всё оказалось очень просто. Серёга со своей Галюсей, отправились на второй этаж, в комнату, где был  небольшой спортзал.
Игорь с Татьяной, разомлевшие и раскрасневшиеся после парилки, уже слишком наглядно присосались друг к другу за столом в помещении, где был бассейн. А когда я вдруг увидел, что на Татьяне уже отсутствует лифчик, и Игоряха, глазами показал мне на Наташку и на парную, мол: «Валите отсюда!», сказал ей: 
- Пошли, попаримся?
- Конечно, пойдём!- Наталья с готовностью встала со скамьи.
Мы прошли в довольно жаркую парную. Здесь же в предбаннике лежало несколько пользованных, но вполне пригодных для банной процедуры, березовых веников. Я выбрал два из них и зашёл в парилку, где, на верхнем, третьем полкЕ, уже улегшись на живот, расположилась Наталья.
- Тебя попарить? – спросил я её, поднявшись на второй полок.
- Ух, ты! А ты умеешь? Давай! Только я сниму лифчик. Ты не против? А то застёжки и крючки железные жгутся.  – она кокетничала, и мне это придавало уверенности.
Она уверенно, вывернув за спину руки, расстегнула бюстгальтер, сняла и  положила его тут же, рядом с собой, и снова легла грудью на полок, отвернув лицо к стене. Однако я успел разглядеть её грудь, очень круглую, классно подходящую для её комплекции. Может быть чуть-чуть провисающую, очень красивую, с маленькими не очень тёмными сосками, и если бы я не знал того точно, то ни за что не поверил бы, что она мать двоих детей.
Я тогда в размерах не сильно разбирался. Сейчас мне думается, что грудь её была, примерно, второго размера, ближе к третьему, но не висела, а скорее торчала.
Мой приятель в трусах, уже не впервые за этот вечер, сигнализировал мне о своих не самых  скромных желаниях. И я был рад тому, что женщина отвернулась от меня, и не видит моей палаточной трусооттопыренности.
- Да можешь и трусы снять! – как бы безразличным тоном, нагло сказал я, и затаил дыхание, в ожидании какой-нибудь издевательской отказной фразы. – Или мне твою задницу сквозь трусы напаривать?
- А, и правда! – вроде бы даже обрадовалась она, ловко перевернулась на спину и, задрав вверх ноги, сняла трусы, определив им место возле лифчика.
Я мельком увидел её светлые волосы на лобке.  Это подтверждало мою мысль о том, что Натаха – натуральная блондинка, добавив звона и головокружения в моё и без того не простое состояние.
Я веником прикрыл своего восставшего героя, однако она, явно заметив мои телодвижения, опять перевернулась на живот и, подложив под голову руки, заявила:
- Давай тоже снимай трусы! А то так нечестно!
О, какая картинка! Как гармонично, естественно и красиво она смотрелась в этой парной!!! Мне хотелось её гладить, трогать, ласкать.
- Тебе, Натаха, с твоими формами, одежду носить - просто грешно!- выдал я комплимент.
- Нравлюсь? – хохотнув, кокетливо спросила она.
- Ещё бы! Мне уже в трусах тесно… - я старался быть смелым.
- Ну, так говорю ж, - снимай! – она чувствовала себя явно свободнее, чем я.   
Все её призывные округлости, плотные икры, в меру широкие бёдра, ошеломляющие своей безупречностью, полушария ягодиц, - всё это было на самой границе перед полнотой, но, пока ещё не достигнув того коварного излишества, которое будет называться избытком веса. Короче говоря, для тех, кому интересно, - см. фото актрисы Е.Соловей!
Всё у Наташки было в норме, хотя по её характеру и было понятно: вряд ли она занимается какой-то гимнастикой или физкультурой. Но ведь и лет ей не много! Всего 24 или 25.
- Да запросто! – ответил я.
***
Эх…!
Повидать бы её теперь, в наши дни! Даже думать не хочу, как она выглядит спустя тридцать с лишним годков. Почему-то мне думается, что теперь, перевалив за 50, она совсем не та красавица, а скорее всего заплывшая жирком, неопрятная бабёнка. Хмм…хм….  Хотя чем чёрт не шутит? Вдруг она и сегодня оч даже ничаво???
А в те времена она про себя знала, что выглядит обворожительно, и, наверное, поэтому не стеснялась своей наготы.
*** 
Я, быстренько снял трусы, бросил их на нижний полок, и начал обмахивать её вениками.
К слову сказать, париться в бане я умею и люблю.
Плеснул чуть-чуть воды на камни, и начал несильно шлёпать-оглаживать её по бокам, по спине, по бёдрам, по попке, стараясь не хлестать вениками до боли, а как меня когда-то научили, держать по мере возможности всё её тело в паровом жару.
Кроме того, я пытался отвлечься мыслями, чтобы успокоить член, уже занявший верхнюю, боевую точку. И скрыть это уже было не возможно. Почему-то это мне казалось очень стыдным. Сегодня я понимаю, что напротив стыдно было бы, если бы он не стоял.
Я продолжал парить Наталью, действуя вениками, как веерами. Она по-прежнему лежала, отвернув от меня лицо к стене, и я стал очень осторожно, не руками, а вениками массажировать её, чередуя массаж с обмахиванием, зная наверняка, что это будет ей приятно. Веники я прижимал-прикладывал, и мял через ветки различные места её гладкого тела: поясницу, спину, шею, плечи, бёдра под ягодицами, внутреннюю сторону коленок, подошвы ног, снова спину и бока грудной клетки. Она в блаженстве издавала звуки-стоны, одобряя мои  действия.
Сверху, по её бокам, я видел, слегка выдавленные собственным весом из-под неё грУди,  её голую красивую попку, всё её ладное, чуть круглое, с плавными линиями, но при этом упругое тело, и эта картинка сносила мне голову. Желание зашкаливало, и уже пульсировало не только между ног, но и в мозгу.
Наконец, решившись, и как-бы продолжая делать  массаж, я провёл веником у неё между ног от пяток вверх, по внутренней части бёдер до промежности. Там немного прижал-задержал веник. Она при этом слегка раздвинула ноги, и это выглядело, так, как будто женщина целиком расслаблена и отдаётся ощущениям массажа. Недолго думая, я положил веники ей на спину чуть выше поясницы, и ладонями погладил несколько раз её ноги, от голеней по всей длине, бёдра и немного помял пальцами бёдра и ягодицы, тайком стараясь разглядеть всё то, что находится между ними. Тусклое освещение парилки, не способствовало обзору. ((
Сделав так несколько раз, я, снова проведя ладонями по ногам, уже совсем откровенно, кистью правой руки провел у неё между ног, чуть утопив средний палец в нежной влажности влагалища.  Не встретив возмущённого сопротивления, погладил её ладонью всю промежность до поясницы, потрогав, таким образом, все запретные места.  Натаха при этом непроизвольно приподняла голову, но не повернулась лицом ко мне, а, заметно напрягшись, сжала ноги, как бы не желая выпускать из себя мою руку, и через мгновение, расслабившись, снова опустила лицо на свои руки.   Я, как ни в чём не бывало, снова и уже гораздо увереннее, продолжил действия вениками.
По всему было видно, что мои манипуляции доставляют ей наслаждение, и это очень льстило моему самолюбию. Я прекрасно понимал, что отказа мне уже не будет, и начал продумывать , как завершить проводимую процедуру, и перейти непосредственно к любви. Очевидно, что в парной заниматься сексом, ввиду жары, сложно.)))
Наташка то и дело негромко одобрительно шептала: «хорошо!», «ой, хорошо как!», «ой, как приятно!» и тихо постанывала. А после того, как я уже, возможно, пятый раз, прижал веник к её промежности, надавив ей рукой сквозь ветки одновременно на анус и на половые губы, она проговорила обессилено почти шёпотом: 
- Довольно! Мне уже хватит. Ты молодец!
И перевернулась на спину.
- Как ты это здорово умеешь вениками! И не только вениками… - она открыто улыбалась мне.
Я опустился на колени перед лежанкой и наклонился к её лицу. Она, тут же обняв, притянула меня руками за плечи и поцеловала в губы, проникнув ко мне в рот своим языком.
То, что мы оба были изрядно мокрыми от пара и пота, придавало объятиям и поцелую особые, совершенно сводящие с ума ощущения. Помню, как я удивился, не почувствовав твёрдости её сосков.  Всегда считал, что это один из обязательных признаков возбуждения дамы. Я с удовольствием лизнул её левый сосок, прикусил его нежно, совсем не больно, и, удерживая его зубами, подразнил языком.
Ага! Вот оно!!! Сосок заметно ожил и окреп от моих касаний. Женщина отрешенно прижала мою голову к своей груди...
С вагиной, в плане увлажнённости, у Наташки было всё в порядке. И с животом, и с лицом, и с плечами, и с шеей, и с задницей! ))) Всё было очень влажным. Я тоже был взмокшим, скользким, возбуждённым и влажным до такой степени, что меня самого - хоть трахай, и я вряд ли бы это вовремя заметил! ))) (Привет антигомосексуалистам, к которым я отношусь так же, как и к геям. То есть никак!)
Партнёрша тоже не бездействовала.
Наташа, целуя меня, взялась рукой за торчащий, и уже вздрагивающий  от перевозбуждения член, поступательными движениями, то обнажая, то закрывая головку.
Ощущения были настолько яркими, что я опасался преждевременно кончить, не успев даже вставить своего друга по месту назначения.
-Пойдём на второй этаж. Я здесь уже не могу, жарко! – не ведая того, пришла мне на выручку Натаха и перестала меня доить.
- Но, там, кажется занято?...- неуверенно сказал я.
- А мы постучимся! – хихикнула она. – Пусть освобождают! Да и в душе ополоснуться надо бы.
Мы быстро надели трусы, и направились из парной.
Вовремя!
Нам навстречу, в парилку вошли Галина с Сергеем. Галка пьяненько хихикнула, увидев Натаху с лифчиком в руке, и подмигнула мне. То, что она сама была в одних трусиках и без бюстгальтера, видимо её не беспокоило.
А Серёга и ухом не повёл. Судя по всему, для него ситуация была заурядной.
Пока мы с Наташкой ополаскивались в душе, со скамейки, где расположились Игорь с Татьяной, были слышны звуки, не оставляющие сомнений в том, чем они там были заняты.
Странно, но все, мимолётом случающиеся и ненавязчиво мелькающие передо мной, эротические картинки, не наводили меня на мысль о возможном групповике. И, как говорится, - Слава Богу!
Мои помыслы были заняты Натахой. И как постепенно выяснилось, участниками банного похода никакого групповика вообще не подразумевалось.
Мы поднялись на второй этаж.
- Как здОрово!!! – воскликнул я, окинув взглядом помещение.
На втором этаже было что-то типа мини-спортзала. Там стояла пара тренажеров (велосипед и беговая дорожка), на полу было два мата, шведская стенка с прикреплёнными к ней пружинными эспандерами, небольшой дермантиновый лежак, с установленной на стойках, в изголовье, спортивной штангой и кушетка, тоже обтянутая дермантином.
Не знаю, использовалась ли когда-нибудь эта комната по своему прямому, спортивному назначению, но лежак этот сослужил нам прекрасную службу. Подозреваю, что он был придуман, во-первых, именно с целью сексуального отдыха, а его спортивное применение задумывалось только во-вторую очередь.
Я потянул Наташку к лежаку и шепнул ей:
- Ложись! 
Она подчинилась. Легла на спину и опустила ноги с обеих сторон лежака. Я, опустившись на колени, потянулся руками к её трусам и снял их. Она помогла мне, подняв ноги. Скинув свои трусы, я устроился между ног Наташки и плотно прижался стволом члена к её входу, не вводя, а только прижимаясь. Чтобы ей не было тяжело, я опирался локтями о лежак, обнимая женщину за плечи.
Она сама, взяв моего приятеля рукой, и проведя разок головкой по губам снизу вверх, направила его в себя.
О, как это круто - первое проникновение, при соитии с давно желанной женщиной!!!
Все мужчины знают, как это мощно по ощущениям. Какое, бешенное,  до трясучки, вожделение охватывает всё тело. И как оно усиливается, когда видишь явное взаимное желание и нетерпение подруги, отдающей себя с неподдельной страстью!
Внутри у неё, мне было совсем не тесно, нежно обволакивало влажной теплотой, и приятно до невозможности.
Двигаясь, я старался немного отвлекать себя мыслями от происходящего. Мне очень хотелось всё сделать так, чтобы Наталье было хорошо, и потому опасался кончить раньше её. Не успев толком об этом подумать, я почувствовал пульсацию её влагалища, и она сильно зажмурившись, прерывисто и громко задышала, своими ногами сплетаясь с моими. Я замедлил движения, давая Наташке прийти в себя, но она, наоборот,  быстрее  задвигала тазом и взмолилась:
- Ещёооо! Сильнее! Ещёоо!... Давай! О!... Ещёооо! 
- Как ты любишь? – спросил я, усиливая натиск, и чувствуя затухание её спазмов.
Наташка вздохнула, заметно расслабившись и не открывая глаз, руками прижимала меня к себе, благодарно целуя.
- Не знаю! Может быть сзади? Хочешь? – с этими словами, и к моему недолгому сожалению, так как мне очень нравилось прижиматься к ней всем телом, она выбралась из-под меня, встала на колени перед лежаком и легла на него грудью.
И снова перед глазами этот потрясающе-красивый вид отдающейся женщины! Её выставленная, приподнятая попка, прогнувшаяся в пояснице спина, не широко расставленные ноги, всё было в ожидании продолжения.
Я, расположился между её ног, вставил, держась за ее бока в районе пояса, стал сильными толчками врываться на всю длину, и медленно почти полностью выходя из неё, отступать в обратном движении.
Наташа застонала, стала интенсивно двигаться, быстро подстроившись под мой ритм, и довольно громко выкрикивала:
- Вот так! Ещё! Ещё! Сильно! Ещё! Вот так!!!
Чувствуя приближение финиша, я подсунул ладони под её грудь. Она приподнялась на руках, позволяя мне мять её груди.
Через несколько мгновений я задрожал в настолько сильном оргазме, что у меня помимо моей воли, затряслись стопы ног. Успокаиваясь, я ощутил одновременно с удовлетворением, сильную усталость, и продолжал делать движения уже более нежные и медленные. Распрямившись, я ладонями благодарно гладил Наташку по спине, бокам и по ягодицам. Затем снова прижался животом и грудью к её спине и замер, блаженно закрыв глаза.
- Ты там не умер? - секунд пятнадцать спустя, лукаво спросила Натаха. - Скорую никому не будем вызывать?
И она, понимая моё состояние, просунула правую руку  себе между ног и, взяв меня за мошонку, нежно перебирала яички, что на стадии затихания действует успокаивающе и усыпляет как гипноз. 
А в момент оргазма  такое вмешательство для меня становится не удовольствием, а мукой. Поэтому я лежал на ней, не в состоянии пошевелиться, испытывая ощущение выше всяких описаний.
Наверное, Натаха, если этого и не знала, то почувствовала каким-то седьмым чувством. Потому что, когда я вынул из неё своего, сдавшего позиции героя, повернулась ко мне лицом, прижалась, обняв руками,  стала тихо, как бы успокаивая, целовать мне шею, грудь, при этом изредка нежно тёрлась об меня лицом. Нежность, благодарность и восторг.
Что и говорить! Эта женщина была гораздо более продвинута в интимных делах, чем я.
Через несколько минут, мы, держась за руки, спустились на первый этаж. Вся остальная компания, сидела за столом, и встретила нас ироничными аплодисментами с лукавыми выражениями на физиономиях.
- А мы всё слышали!!! – сквозь общую овацию, громко заявила Татьяна. – Нам понравилось! Браво!
- Мы тоже вас слышали, перед тем, как пойти в спортзал! – сказал я, и Игорь ухмыльнулся.
Наташка проследовала в душевую кабинку, а я присоединился к народу за столом.
В стаканы был разлит портвешок.
- Ну, как тебе Натуся? - ехидно спросила меня пьяненьким голосом, с противной интонацией, Галина.
- Да, Зондер! Поделись впечатлениями! – столь же ехидно поддержала её Татьяна.
Я не знал, чем ответить на этот говнистый вопрос, и мне захотелось послать их подальше, но я сдержался.
- Нормально! А тебе как твой Игорёк? – пожав плечами, глупо, вопросом на вопрос ответил я, глядя на Татьяну.  Игорь промолчал, но нахмурился. – А тебе нормально? – я перевел взгляд на Галину. – Помощь никому не требуется?
- А ты всем помогать готов? Сил-то хватит? – пьяно огрызнулась Галина. Я похолодел от стыда и бессильной злобы.
- А Игорь не мой вовсе! Мы с ним просто трахаемся! – перейдя из веселья в нападение, завелась Татьяна.
- Ну и мы просто. – Устало сказал я, и видимо что-то нехорошее было у меня на лице, потому что в диалог влез Серёга, вовремя предотвращая перебранку.
- Вам-то какое до них дело, Танюха? Замнём для ясности, Ок? И ты кончай! – он строго глянул на Галину.
- Да я чё! Просто веселюсь. Не каждый день так отрываемся!...
Серёгу в бригаде слушались. Даже здесь, в нерабочей обстановке.
Мне было ужасно стыдно из-за своей неготовности дать достойный ситуации ответ.
За стол ко мне присела вернувшаяся Наташка.
- Ну что, ещё по капельке? – весело сказала она, прижавшись боком ко мне, и я понял, что она всё слышала и готова поддержать меня.
Все поспешно и одобрительно подняли стаканы.
А мне было стыдно перед этой классной, любвеобильной, хоть и легкодоступной девкой. Что она, в отличие от меня, совсем не стыдится произошедшего. А главное, - я стыдился своей трусости. Боялся, что теперь меня затравят постоянными подъёбками.
То, что все присутствующие вытворяли, абсолютно тоже, что и мы с Наташкой, моего ощущения стыда не меняло. Мне захотелось побыстрее исчезнуть из этой бани.
Но, вероятно, благодаря выпитому, стыд потихоньку куда-то испарился и мне снова стало восторженно-сладостно от воспоминаний, которые словно фотокадрами вспыхивали в мозгу.  Парная и спортзал, первое проникновение и голое тело подруги. Наташкин, а затем и мой, очень сильный и сладкий оргазм, одно из самых запомнившихся интимных приключений в жизни - всё это врезалось в память и…
***
… И сладко-томительно напоминает о той, случайно приключившейся банной ночи, даже сейчас, спустя много лет.
***
Выпили. Забыв, чуть было не возникшую ссору, разомлев,  кто-то предложил всем снова пойти попариться, и все двинулись в парную. А я придержал за руку Наталью и шепнул ей:
- Пошли в бассейн?
- Пошли! Потом погреешь меня опять. Мне понравилось. А то сейчас в парной тесно, что и лечь негде. 
Мы залезли в бассейн, немного прохладный, но так, чтобы не замёрзнуть. Целовались и ласкали друг друга, и снова, отбросив трусы на борт, стоя по грудь в воде, занимались сексом. Это мне не понравилось. Вода, (для информации тем, кто (маловероятно, но вдруг) не пробовал трахаться в  водоёме), не способствует естественной женской смазке. И, конечно, же, Наташке это тоже быстро надоело.
Мы, то ли из-за выпитого, то ли просто поторопившись, забыли трусы у бассейна и голые прошли в парную. На секунду при нашем появлении, там замолк на полуслове разговор, а когда я рванул к бассейну за трусами, в догонку мне слышался громкий смех, среди которого я узнавал и Наташкин.
Когда я вернулся, надев свои трусы и держа в руках Натальины, она уже сидела рядом с женщинами и рассказывала, как ей понравилось нежиться под моими руками и вениками. У меня от конфуза горели уши, но никто никаких реплик по поводу произошедшего не отпускал, только бугор подмигнул мне и буркнул:
- Бывает!

Нам с Наташкой еще несколько раз довелось позаниматься сексом. Пока я не уволился, мы были с ней как бы общепризнанной в бригаде парой. А в конце августа я проставлялся по поводу своего увольнения, и в честь этого Серега опять устроил посещение бани. Только на этот раз не спонтанно, а договорившись заблаговременно. И в том же составе, с вином, водкой, закуской мы провели там отличный вечер, где ваш покорный слуга напился до зелёных соплей и клялся Натахе в вечной любви, на что она иронично веселилась. И тоже говорила мне, что сильно меня любит, и что у нас с ней всё хорошо, и зачем нам что-то лучше?
Она в тот вечер была трезвее меня.
***
Вспоминать те грешные деньки и приятно, и немного стыдно. Стыдно – совсем немного.