СЕКС ПО ВЫХОДНЫМ

Пообещал я читателям продолжения истории с Аллой, а сам сейчас даже не знаю, что писать. На мой взгляд, самым незабываемым моментом при сексе с новой девушкой становится сам факт новизны: в память врезаются самые незначительные подробности беседы с ней, поездки до места назначения, слова и жесты, предшествующие сексу, во время процесса и сразу после. Далее, имхо, хорошо запоминается, если что-то было необычное – или в самом соитии, или в месте, где это происходило, или на крайняк, в отличающееся от привычного время.

Пристально всматриваясь в события более чем десятилетней давности, практически не могу припомнить, чтобы вторая-третья встреча с Аллой чем-то отличалась от двадцать второй или тридцать третьей. Такого совпадения, чтобы у нас случился корпоратив, а у ее мужа поломалась машина, больше не было ни разу. И вечерних встреч в будни не было, а только раз в неделю по выходным: в дневное время субботы или воскресенья.

В эти дни муж Аллы навещал своих родителей (и иных родственников, живущих в других городах), а Алла – своих родителей и сестру, живущих в нашем. Иногда, раз в два-три месяца, когда бывали юбилеи или торжественные мероприятия, Алла меня заранее уведомляла, что этот выходной пропустит. Впрочем, такое могло быть и не только из-за ее отъезда, но и по причине критических дней. Бывали за эти полтора-два года и мои краткосрочные «увольнения» или длительные отпуска нас обоих, когда встреч не было 3-4-5 недель, но закрывая глаза и активируя память, типичная суббота 2000-01-02 гг. мне видится такой.

10 часов утра. Я уже проснулся, искупался, позавтракал, но кофе оттягиваю, потому что знаю: вот-вот приедет Аллочка. Звонок в дверь, открываю, встречаю, целую пахнущую морозным утром или весенней свежестью, осенним дождем или летним зноем, мою милую девочку, степенную даму, стеснительную недотрогу или шалунью-непоседу – Аллу.

Пьем кофе, обсуждаем события недели на работе, в городе и стране. Из мимоходом оброненной реплики становится понятно, до какого времена она сегодня у меня: до полудня или до трех или редко-редко бывало (когда ее муж уезжал в самый дальний город области) до семи вечера. Иногда и я упоминал о своих временнЫх ограничениях. Никто никогда на такое не обижался и на большее не претендовал: мы оба понимали, что даем друг другу все, что допустимо в данных обстоятельствах.

Убрав чашки в мойку, наклоняюсь к сидящей пока за столом Алле и целую ее в губы, глядя ладонями ее волосы, щеки, плечи, бока. Несколько секунд она держит глаза открытыми, в них я вижу не страсть или любовь, не буду врать, но беспредельную доброту, симпатию, участие в моей жизни, благодарность за мое такое же отношение к ней, за возведение на пьедестал ее женственности и желанности, за длительную и регулярную связь без ссор и скандалов.

Перемещаемся в большую комнату. Обцеловывая и затискивая, помогаю ей раздеться. Алла иногда хихикает, иногда играючи шлепает меня по рукам, но бесспорно ей приятно такое мужское внимание, соски у нее торчком и между ног более чем влажно еще до того, как ляжем в постель.

Раздев ее догола и отправив под одеяло, быстренько обнажаюсь сам и тоже ложусь ей под бочок. Снова долго-долго целуемся, шарим руками друг по другу, расточаем ласки желанных любовников.

Затем я ложусь на нее, она поудобней раздвигает ноги, потеребив мошонку и вздрочнув пару раз, вставляет в себя головку, и я, не переставая целовать ее и ласкать руками, начинаю ее трахать. Смутная улыбка удовольствия не сходит с ее лица во время всего действия, а когда ее губы не заняты моими, Алла шепчет:
- Хороший ты мой, ласковый, как мне приятно…
- Ты моя вкусная и сладкая, нежная девочка, - отвечаю ей в унисон.

Через какое-то время ее дыхание учащается и она замолкает, впившись ногтями в мои плечи или бока. Я ускоряю движения и, преобразовав свои поцелуи ее губ, лица, тела, груди в чуть более жесткие полуукусы, не задавая ненужного после второй встречи вопроса о месте кончания, довожу себя до пика и с огромным удовольствием  изливаюсь в нее. Ее протяжный стон в этот миг для меня – как бурные овации для заслуженного артиста.

Восстановив дыханье, Алла открывает глаза и смотрит на меня преданным взглядом:
- Это было прекрасно, Лёша!
- Это было чудесно, Алла! – отвечаю я признательно.

…Валяемся в постели, пьем сок, грызем яблоко, смотрим телевизор, слушаем музыку, дискутируем о больших и малых проблемах… Скажу я вам, ничуть не хуже секса такое времяпрепровождение!

Если времени было только до полудня, на этом все. Ванная комната, одевание, макияж, прощание уже не в таком лиричном ключе, а с какой-то иронией, подсознательной подготовкой к тому, что с завтрашнего дня и на целую неделю мы не любовники, а коллеги.

Если же времени было еще достаточно, то Алла становилась на некоторое время хозяйкой. Не в постели, не подумайте чего! А на кухне. Надев мою домашнюю футболку, которая прикрывала ее попу, но трещала по швам в груди, она проводила ревизию холодильника и шкафов, отдавала распоряжения «принеси то, помой сё, сходи купи это», готовила вкусный домашний обед, и я искренне завидовал ее мужу, имеющему такую расторопную хозяюшку, ласковую любовницу и интересную собеседницу.

Разговор за обедом затрагивал иногда и интимные вопросы (не наши лично, а каких-то знакомых или публикаций в прессе, передач по телевидению). Лояльно относясь к вопросу супружеских измен (еще бы), Алла почему-то терпеть не могла проституток и платный секс как таковой, ратуя не только за крупные штрафы для клиентов, но и за реальные сроки отсидки или высылки куда Макар телят не гонял самих «ночных фей». Возможно, в глубинах ее подсознания именно с проститутками почему-то был увязан анальный и оральный секс, но в попу она не давала категорично, а брала в рот и сосала неохотно, с большой прохладцей. Куни тоже не задевало никаких струн ее души и тела.

Послеобеденный наш секс часто начинался с такого ритуала, который первый раз получился спонтанно, а затем закрепился в обычаях. Наклонившись к ней якобы для поцелуя, я не целую, но треплю по плечу и говорю на ушко:
- Слушай, ну-ка иди сюда, посмотри, что интересное покажу, - и сам иду в большую комнату, а заинтригованная Алла послушно следует за мной.
Показываю ей на какую-то точку над диваном и говорю:
- Это что такое, как ты думаешь?
Алла становится коленями на диван, чтобы лучше разглядеть, в этот миг легким толчком в спину я ставлю ее на четвереньки, задираю футболку на спину, мацаю попу и пальцами проникнув в дырочку убеждаюсь, что она влажная, вставляю в нее член и начинаю трахать раком, зачастую не снимая в начале и своих майки-трусов.

- Ах ты, коварный обманщик! – подыгрывала мне Алла. – А ну, отпусти меня!
- Ни за что! – отвечал я. – Расслабься и получай удовольствие.

Иногда так и доводили процесс до конца. Иногда возбужденная Алка (когда с моей подачи, а иногда и по своей инициативе) соскальзывала с члена, поворачивалась лицом ко мне, сосала немного и снова либо становилась в коленно-локтевую позу для продолжения, либо ложилась на спину и приглашающее раздвигала ноги. В последнем случае я обязательно снимал с нее футболку (и свое нижнее белье тоже), потому что обожал трахая ее, сосать параллельно ее внушительную троечку, с крепкими торчащими сосками.

Финальный ее стон и мой рык сливались воедино, я лишь остатками воли старался сдержать себя, чтоб не оставить в пылу страсти засос на шее или где-то еще, и не было уже сил на обмен комплиментарными репликами: было ясней ясного, как нам хорошо друг с другом и с каким нетерпением мы будем ждать следующего нашего секса в ближайший выходной день.